воскресенье, 08 августа 2010
Томас
Самой трудной задачей за всю мою жизнь
было, ещё подростком, смириться с тем фактом,
Что я влюблен в своего младшего брата
читать дальшеОн был младше на пять лет
И в восьмом классе его лопатки превратились из крыльев игрушечного биплана в
корабельные мачты
В каждой подмышечной впадине были зачатки дроздовьего гнезда
Он спал в одних трусах, откинув простыню, в кровати,
на расстоянии вытянутого тела от меня
луна смотрела на нас, как бессонная монахиня
Его кожа была цвета слоновой кости
Его каштановые кудри покоились на лбу
Он выглядел, как мальчик на греческой вазе в моем школьном
учебнике
Он был моим братом
Я хотел обнять его и страстно заняться с ним любовью
Летом мы вместе сгребали сено
Вместе пасли стадо
Вместе плавали в пруду
Соревновались, кто дольше задержит дыхание
Я возил его в город, в "Пигли-Вигли",
чтобы он купил себе журнал про гоночные машины
Я возил его в новый "Дэйри Куин" на новом шоссе,
чтобы он купил себе ананасовую шипучку
Мы смеялись неприличным шуткам
Он снимал футболку, когда мы разгонялись на просёлочной дороге
Фермы Центрального Иллинойса со свистом проносились мимо
как изумрудная страна Оз
Его крепкая грудь напоминала ириску
Бусины пота сверкали на теле, как бриллианты
Мне хотелось слизнуть их
Я ненавидел себя
Я чувствовал себя извращенцем
Я чувствовал себя убийцей
Я чувствовал себя человеком, которого вот-вот вздернут на виселице
Его глаза были зелёными, как запруда
в ясный, безоблачный июньский полдень
Я смотрел, как под джинсами движутся его ягодицы
Я смотрел, как его квадратные челюсти жуют по утрам
сваренную мной овсянку
Он был прекрасен, как наша ореховая роща
Он был прекрасен, как Гекельберри Финн
Он был прекрасен, как тёплый весенний дождь
Он был дерзким, как ветер, вздымавший в небо наших воздушных змеев
Он был моим братом
Как бы вы сказали своему четырнадцатилетнему брату,
что хотите целовать его в губы, пока не наступит конец света
и ангелы не спустятся и не рассядутся на ветвях кленов?
Он видел во мне героя
Я был президентом выпускного класса
Я играл в спектакле на выпускном вечере
Я пробегал две мили четвертым в графстве Маклин
Я хотел лечь лицом ему на грудь и перенестись в мир,
где не ступала нога человека
Может быть, его грудь была лунной поверхностью
Тайна этой упругой, мужской, мальчишеской,
пахнущей ирисками груди, могла бы затмить
все тайны Египта
Мне снилось, что в прошлой жизни
он был принесён в жертву фараону
Я хотел съесть его душу.
Именно эти чувства и толкнули меня на самоубийство.
Ни один человек в своём уме
не влюбляется в собственного младшего брата.
Я чувствовал себя какой-то сальной крысой
Я с таким же успехом мог наесться пирожков из грязи, которые мы с Томасом
лепили после страшного весеннего ливня, когда жирная
плодоносная почва Иллинойса становилась чёрной,
как безлунная ночь
Я несколько часов подряд качал его на руках в день, когда родители
привезли его из роддома
Мне было почти пять
Мой брат Мой брат Мой брат
Качать Качать Качать Пока не наступит конец света
Я чувствовал, что родил его сам
Он был большой, как футбольный мяч
Он плакал, когда я переставал его качать.
Ангелы на ветвях кленов
В нем была тайна
То, чем он станет
Если бы это было просто сексуальным влечением,
я бы, возможно, справился и зарыл это чувство
в подходящем месте, но я был влюблен в него до дрожи
Я им был одержим
Как древние люди были одержимы солнцем
Мое тело ныло по нему ночами
Наши тела лежали так близко
как два солдата, убившие друг друга
в траншее
В нашей спальне были обои с игрушечными солдатиками
Луна смотрела сквозь жалюзи,
мигая, как старая, дряхлая, красноглазая, осуждающая монахиня
Однажды ночью
Я встал с кровати
И склонился над ним
Он вжимался лицом в подушку
Беззащитный, как девочка
Я должен был узнать, каковы на ощупь его ягодицы
Я положил руку на его бедро, поверх трусов
Как музейный хранитель, касающийся статуи
Это длилось всего тридцать секунд
Он был сделан из слонового бивня.
Я вернулся к себе в кровать.
После обеда отец позвал меня к себе в комнату
"Прошлой ночью ты трогал своего брата?"
Это был конец света
Томас не спал
Меня заложили
Как дети-фашисты закладывали родителей
У меня во рту появился вкус рвоты
Мой отец курил сигарету за сигаретой
Трясся, как получивший пинка коккер-спаниэль
Он давился своим "Мальборо"
Наступил конец света
Ангелы наблюдали с нижних веток кленовых деревьев
Их крылья бились, как если бы они были под водою
"Да, трогал".
Ангелы смотрели на меня сурово
и тоже
нервно курили "Мальборо"
Мой отец предложил сходить к психиатру
Я был золотым мальчиком, а стал склизким угрем
Мой отец был скорее встревожен, чем рассержен
Пытаясь курить, он несколько раз
промахнулся рукой мимо рта
Он был одет в прекрасный костюм-тройку
Я всегда видел его только в темном костюме-тройке
Он был хирургом
Мог нарезать человеческий мозг тонкими ломтиками
Но не мог справиться со своим сыном
Ангелы в костюмах-тройках томились на кленах,
выпускали кольца дыма,
двойные кольца дыма, превращавшиеся
в ягодицы Томаса
Тьма поглотила меня
Я бродил в тумане
Скоро моя мама узнает
Ангелы шептались между собой
Это был конец света
Я был одним из матросов Колумба
и мой корабль свалился с края Земли
Я чувствовал, что падаю сквозь тьму, такую тёмную, что она была Богом
Ангелы безразлично наблюдали, как меня утягивает
к Дьяволу в пасть
Оцепеневший - Грешник, выскользнувший у Бога из пальцев
Мёртвый - Труп на берегу Моря Спокойствия
Лишённый надежды
Изгнанный из Эдема, я коснулся запретной мраморной статуи,
Изукрашенной золотом и топазами
Чтецы мыслей
Они знали, что я хотел испить слюны ангела
В ночь перед назначенным походом к психиатру
Я взял из отцовской ванной пузырек со снотворным
Я лег в кровать, чувствуя себя слабым, больным и счастливым, довольным
Я видел брата, вытянувшегося на своей кровати, как мумия
Он плотно натянул на себя покрывало
За всю эту неделю он не сказал со мной и двух слов
Наступил апокаллипсис
Все, что я думал -
"По крайней мере, мне не придется провести еще одну ночь
рядом с ним, умирая от страсти, как бешеная собака.
Эта ночь будет последней."
Я ничуть не боялся смерти.
Я был спокоен.
Я был умиротворён.
Я сьел все таблетки из пузырька, как если бы это были
M&M\'s
Я положил голову на подушку, безмятежный, благодарный.
Сладчайшее ощущение разлилось по телу, как если бы
меня окунули в пенную ванну.
Лицо Томаса парило надо мной, как хрустальный шар.
Я начал подниматься, как шарик, выскользнувший
из рук ребенка
Я был благодарен за то,что все кончилось.
И тогда таблетки стали сжимать меня, как челюсти дракона.
Я вспомнил десятилетнего Томаса в костюме
"Каспера, Дружелюбного Привидения"
на Хэллоуин.
Он протягивал ко мне свой мешок для сладостей.
Мы плавали голыми в пруду во время безумной бури.
Мы мчались в пикапе, он выбросил свой лимонад в окно.
Я целовал его губы в амбаре.
Я качал его, как младенца.
Мой маленький братик.
Мой маленький братик.
Я проснулся в больнице, с трубкой в носу
было дьявольски больно
Мне промыли желудок.
Томас разбудил родителей
потому что меня рвало во сне.
Мой отец был страшно зол, что я посмел "выкинуть такой номер"
Я сказал ему, что я зол ещё больше
Я сказал ему, что я зол, что остался в живых.
Я плюнул ему в лицо.
Ему, человеку в костюме-тройке.
Ему, богоподобному врачу.
Ему, из чьей спермы сделаны я и Томас.
Я смотрел, как плевок сползает по его щеке.
Затем я пережал трубку у себя в носу.
Вскоре медсестры превратились в ангелов в костюмах-тройках,
курящих "Мальборо".
Повсюду пахло кленовыми листьями.
Томас пришел навестить меня.
Он стоял, как мальчик на греческой вазе.
Я был холоден, как камень, из которого сделана ваза.
Я не заговорил с ним.
Я позвонил медсестре, чтобы его убрали.
"Я люблю тебя", - сказал он.
Он заплакал.
Он попытался обнять меня.
Я отшвырнул его.
Игла капельницы сломалась в моей вене. Ваза раскололась.
Разбилась вдребезги об пол.
Санитар, похожий на Румпельштильсхена, впорхнул в
комнату и смел хрупкие осколки
Снаружи облака катились, как огромные слоны.
Меня положили в сумасшедший дом
где я рисовал акварелью и изредка виделся с доктором
похожим на президента Гарфилда после того, как его застрелили.
Там были три женщины, думавших, что они Жанна Д\'Арк,
они постоянно сцеплялись, как уличные кошки,
обзывая друг друга "самозванками".
Я думаю, Френсис была настоящей Жанной Д\'Арк.
Она изображала сожжение заживо убедительнее всех.
Однажды нас повезли автобусом играть в боулинг.
Нет ничего смешнее пациентов дурдома, играющих в боулинг.
Френсис специально ушла домой во взятых напрокат туфлях для боулинга,
потому что они были удобнее, чем её обувь из психушки.
Меня лечили электрошоком.
Я не узнал Томаса, когда вернулся домой.
Я не узнавал ни своих сестёр, ни маму, ни отца.
Теперь, по прошествии многих лет,
Томас стал доктором, он всё такой же красивый.
Мы дружим
Он часто обнимает меня, когдая приезжаю в гости.
У него под мышками настоящие дроздовьи гнезда. (с)Vytautas Pliura
@темы:
герундий, амфибрахий, инцест,
стихотворени'ya